Внешний вид Международного уголовного суда в Гааге, Нидерланды, среда, 31 марта 2021 г. Прокурор Международного уголовного суда предствил комбатантов и их команду
Изображение за изображением альянса / ASSOCIATED PRESS | Питер Дежонг ©
Россия: Преследование российского преступления агрессии в Украине: уникальный трибунал
Специальный трибунал по делу об агрессии может помочь обеспечить справедливость для украинцев, пострадавших от российского вторжения. Такой суд будет иметь три основных последствия
Фредрик Весслау, выпускник ECFR • Директор программы «Большая Европа»
Европейский совет по международным отношениям (23.02.2023) – Через год после вторжения России в Украину стремление призвать к ответу за совершенные зверства стало центральным принципом реакции Запада. И не без оснований — украинская прокуратура зарегистрировала более 70 000 дел о предполагаемых военных преступлениях, и это число увеличивается на сотни каждый день.
Украинские правоохранительные органы уже определили уголовное преследование за военные преступления своим главным приоритетом. Международный уголовный суд (МУС) расследует не только военные преступления, но и преступления против человечности и, возможно, даже геноцид. Соединенные Штаты, Европейский союз и несколько европейских государств, а также украинские и международные НПО также активно участвуют в усилиях по обеспечению их учета.
Несмотря на все это, в направлении привлечения к ответственности существует зияющая дыра: пока не существует механизма, обеспечивающего привлечение российского руководства к ответственности за преступление агрессии. Руководители и зачинщики этой войны — российские правители. Их решение начать войну было первоначальным актом, позволяющим совершать все остальные преступления в Украине. Но не существует международного трибунала или суда, обладающего юрисдикцией в отношении преступления агрессии. Абсурд в том, что суды могут привлекать пехотинцев и их командиров к ответственности за военные преступления, но не лидеров за преступление агрессии.
Если это преступление не будет расследовано и виновные привлечены к уголовной ответственности в конкретном случае Украины, это рискует стать бессмысленным. Такое бездействие смягчило бы запрет на применение силы в международных отношениях, изложенный в Уставе ООН. Это укрепило бы представление о том, что «сильный прав» и что лидеры пользуются безнаказанностью за “величайшее международное преступление”. И это может сподвигать других потенциальных агрессоров по всему миру.
С момента начала вторжения Украина настаивает на создании международного специального трибунала по делу о преступлении агрессии. Всего шесть месяцев назад перспектива создания такого трибунала казалась надуманной, поскольку поддержка этой идеи казалась слабой. Однако сегодня дипломатические усилия по созданию своего рода суда продвигаются вперед. ЕС, наряду с другими странами, такими как Великобритания и Канада, едины в своем желании создать судебный механизм для рассмотрения дела о преступлении агрессии. Даже в США положительно обсуждаются мнения по поводу создании механизма. ЕС сделал первый шаг в создании в Гааге Международного центра судебного преследования за преступление агрессии в Украине , который может помочь собрать доказательства для использования в будущих судебных преследованиях. Сторонникам механизма еще предстоит проработать важные детали. Будет ли это трибунал, одобренный Генеральной Ассамблеей ООН? Будет ли это установлено договором между заинтересованными государствами и Украиной? Или это будет гибридный суд под украинской юрисдикцией с международными судьями и прокурорами? Энтони Дворкин из ECFR изложил здесь некоторые вопросы. Несмотря на проблемы, аргументы в пользу обращения в суд убедительны. Помимо центральной важности достижения правосудия для тех, кто пострадал от войны с Россией, создание трибунала может иметь три важных последствия.
Игра в долгую
Масштабы войны и масштабы зверств, совершенных на Украине, означают, что ответственность будет играть центральную роль в отношениях Запада с Россией на годы, если не десятилетия. Взаимодействие Запада со страной будет оформлено так же, как Международный уголовный трибунал по бывшей Югославии (МУТЮ), определивший взаимодействие Запада со странами Западных Балкан.
Стремление к ответственности — способ сыграть в долгую игру с Кремлем
Стремление к ответственности — это способ сыграть с Кремлем в долгую игру и противостоять его стратегии сдерживания до тех пор, пока единство и решимость Запада не рухнут. Как только механизмы международного правосудия начинают действовать, они начинают жить своей собственной жизнью, и их практически невозможно остановить. Они продвигаются вперед независимо от того, что может показаться политически целесообразным в данный момент.
Поэтому в этом смысле поддержка создания специального трибунала является стратегической политикой по отношению к России. Трибунал будет способствовать поддержанию международной решимости с течением времени и противодействовать призывам вернуться к «обычному бизнесу» с Россией. Трибунал бросит вызов уверенности Кремля в том, что время на его стороне. Стремление к ответственности будет продолжаться после окончания боевых действий — и продолжаться независимо от того, чем закончится война.
Мир и справедливость
Реально-политический аргумент против специального трибунала может заключаться в том, что он подорвет попытки прекращения войны путем переговоров и заключения мирного соглашения или прекращения огня — что трибунал лишит российских лидеров стимулов идти на компромиссы, если они считают, что в любом случае окажутся в Гааге. Можно утверждать, что стремление к справедливости будет происходить за счет мира.
Однако ничто не указывает на то, что Москва серьезно относится к добросовестным переговорам или стремится к мирному соглашению. Россия не отказалась от своей стратегической цели подчинения всей Украины, цели, которую Москва продолжает преследовать военными средствами. Готовность России к переговорам, конечно, может измениться в будущем. Но самым важным фактором, определяющим, ведет ли Москва переговоры или войну, является то, что происходит на поле боя, а не в Гааге.
Справедливость не должна стоять на пути мира. Есть лидеры, которые заключили мирные соглашения, несмотря на то, что над ними висят международные обвинения. Так было в случае с президентом Омаром аль-Баширом, которому МУС предъявил обвинение в геноциде, когда Судан вел переговоры и достиг нескольких соглашений с Южным Суданом в 2012 году. Стремление к ответственности может фактически помочь делу мира и примирения. Это произошло с президентом Хашимом Тачи и премьер-министром Рамушем Харадинаем в Косово, когда им были предъявлены обвинения. Они становились более конструктивными из-за перспективы обвинительного заключения.
В конце концов, тенденция к привлечению к ответственности, вероятно, имеет ограниченное влияние на готовность лидера к переговорам. Тем не менее, это может влиять на внутриполитическую динамику, усиливая политические оппоненты: обвинительный акт МТБЮ против президента Слободана Милошевича способствовал международной изоляции и стигматизации, ускорив его падение.
Это обвинение также вызвало возмущение в сербском обществе. В случае с Украиной специальный трибунал, несомненно, усилит неприязнь России к Западу. Но это необходимая цена за защиту справедливости и международного порядка. В какой-то момент в будущем решения трибунала могут даже сыграть роль в том, чтобы помочь россиянам стерпеться с преступлениями, совершенными на Украине.
Международное сообщество
Какой бы механизм ни был создан, найдутся государства, выступающие против него, даже если он получит одобрение Генеральной Ассамблеи ООН. На практике одни штаты признают легитимность трибунала, а другие нет. Многие на глобальном юге осудят двойные стандарты или откажутся от поддержки России из-за советской поддержки Движения неприсоединения во время холодной войны. Такое противодействие может быть неизбежным, но само по себе не является аргументом в пользу отказа от создания трибунала или суда. В существовании параллельных правовых реальностей нет ничего нового в международных отношениях. Он существует, например, в отношении МУС, Римский статут которого насчитывает 123 государства-участника. Тем не менее широкая международная поддержка будет иметь важное значение для легитимности и международного характера механизма.
Россия, конечно, не Сербия, не Косово и не Судан. Россия — ядерная держава с постоянным членом Совета Безопасности ООН. Его лидеры будут насмехаться над трибуналом, пытаться дискредитировать его в меру своих возможностей и продолжать преследовать то, что, по их мнению, отвечает интересам России — или, скорее, их собственным интересам. Но трибунал все еще будет скрываться там, готовый к активным действиям. И это может в конечном итоге стать важным компонентом западной поддержки Украины в долгой войне, которую решила начать Россия.
Фредрик Весслау — бывший директор программы ECFR «Большая Европа» и до недавнего времени был заместителем главы Консультативной миссии ЕС в Украине. Ранее он работал в Косово, а также в Судане и Южном Судане.